Паршивая овца [Мертвецы выходят на берег.Министр и смерть. Паршивая овца] - Андре Бьёрке

Я продолжил:

— Оставалось только разобраться с Сирен. Теперь она знала не только всю правду о Хансе Хаугене — Асбьерне Сэвоге, но и о том, кто мог убить Хенрика Бернера. Под подозрение прежде всего попал Асбьерн Сэвог. И у нее были такие подозрения. Именно она отправила меня по их следу, когда послала к Люсефьорду. Но даже она ничего не знала о квартире, ключи от которой были у Кари Карсте. И к сожалению, Асбьерн Сэвог нашел ее раньше нас.

— Или Латор, — прервал меня Мюус.

— Или что Латор?

— Нашел ее. Ведь убийства мог совершить и он, не так ли?

Я покачал головой.

— Нет, не думаю. Это совсем не похоже на него, если я только правильно смог разобраться в его личности за столь короткое время нашего знакомства… Но… Прежде всего, именно отпечатки Сэвога были найдены в Аквариуме. И кроме того, Латор никогда не осмелился бы показаться еще раз в отеле.

— Ну… — Мюус развел руками. Но тут внезапно его глаза блеснули. — Но ведь не такая уж он и безвинная овечка, как ты пытаешься представить, Веум.

— Нет, нет, нет, Мюус! Все не так просто. Чего было ему ждать? Уж не думаешь ли ты, что его жизнь была прекрасна в нашем милом свободном либеральном обществе? Нет. Я разговаривал с его квартирной хозяйкой, с его куратором в университете, с полицией по работе с иностранцами, его работодателями и с тобой.

— Ну и что?

— Попробуй пройти по моим стопам, Мюус, и сам все поймешь.

Он хмыкнул.

— Так что, другими словами, ты его защищаешь?

Я покачал головой.

— Нет, я никого и ничего не защищаю. Просто я его понимаю. Понимаю, почему он все это сделал. Да, я даже могу понять, почему Кари Карсте пошла на это. — Я посмотрел на нее. Наши глаза встретились и многое сказали друг другу. Она даже не поблагодарила меня за доверие.

Я перевел взгляд на Асбьерна Сэвога.

— Зато его я никак не могу понять.

Внезапно дверь в противоположном конце комнаты открылась, и на пороге появился Латор в сопровождении работников аэропорта и сотрудников службы безопасности. Он был в наручниках.

Мюус резко встал и потянул за собой Кари Карсте и Асбьерна Сэвога. Наручники звякнули, и Александр Латор с усмешкой посмотрел на нас.

— Как ты видишь, все в одинаковом положении, — сказал я.

— Заткнись, Веум, — тут же встрял Мюус. И тут же начал отдавать приказы. — Его, и его, и ее — в полицейский участок. — Он посмотрел на Латора. — У нас есть о чем поговорить с тобой.

Латор ответил ему насмешливым взглядом. Я подумал, что он будет крепким орешком для Мюуса.

Затем Мюус повернулся ко мне.

— Ты нам больше не нужен.

Я медленно кивнул, впервые я был с ним совершенно согласен — я действительно был им совершенно не нужен.

Некоторое время Латор стоял и смотрел на нас, медленно переводя взгляд с Мюуса на Асбьерна Сэвога, с Асбьерна Сэвога на меня и наконец на Кари Карсте.

Затем он резко поднял руку, выставив вверх средний палец, посылая таким образом нас всех и наше проклятое демократическое общество куда подальше.

После чего они все разом покинули эту комнату. Один я на несколько секунд задержался там. Я чувствовал себя героем, лишенным лаврового венка, победителем на покрытом трупами поле, где уже никогда не раздастся звук фанфар.

Я огляделся. Голые стены, пол и потолок. Стол, скамейка и несколько стульев. Покинутые кулисы, где я сам тоже был частью реквизита.

Я вышел в зал отлета и, пересекая путь отъезжающим, нашел дорогу к свету.

40

На улице серо-стальное ноябрьское утро тут же отделило меня Берлинской стеной от остального дня.

Чему я мог посвятить этот день? Заказать цветы на похороны Сирен или предпринять что-нибудь столь же веселое?

Ноябрь — ужасный месяц. От него нечего ждать. Это нулевая точка отсчета в году. И именно с этим месяцем я чувствовал свое родство.

Я прошел на стоянку такси и сел в первую пустую машину, даже не посмотрев на водителя. Уже только по дороге в город я, как в кошмарном сне, узнал шофера, возившего меня всю прошлую ночь.

Наши взгляды встретились в зеркале, подобные двум старым партнерам по танцам, которым совсем не хочется танцевать вместе хотя бы еще один раз.

С самой кривой улыбкой, на которую я был способен, я проговорил:

— Поезжай помедленнее. Это может быть началом нашей вечной дружбы.

Примечания

1

Колридж С. Т. Стихи / Пер. В. Левика. М., 1974.

2

Рейн — по-норвежски означает дождь.

3

Господи, помилуй (греч.) — одна из частей мессы.

4

Торжественно, сильно (итал.).

5

Героиня пьесы норвежского драматурга Гуннара Хейберга «Тетя Ульрика».